Иллюзии о войне: боевой медик рассказал о спасении 300-х

Лейтенант медицинской службы Ярослав Шипулин отправился на войну в марте 2022 года. Сейчас он признается — имел банальное представление о зоне боевых действий и столкнулся с иллюзиями и мифами, которые сам развенчал на практике.

Как происходит реальная помощь раненым на фронте — он эксклюзивно рассказал Новини.LIVE.

Банальное представление о войне

— Сначала скажу, что до 14 марта 2022 года я был типичным айтишником, работал в режиме "хоум-офиса" и видел войну только в телевизоре и видеоиграх. Имел довольно банальное представление — взрывы, стрельба, солдаты бегают среди хаоса, раненых выносят на плечах в полный рост… Может, где-то такое и есть, но скорее, как исключение из правил. Когда я шел на войну, то представлял свою работу подобно сюжету киноленты "Из соображений совести". Кстати, советую посмотреть, очень интересно.

Иллюзия войны

— Первая иллюзия, с которой я столкнулся — в зоне боевых действий с высокой вероятностью не будет "военного хирурга", который зашивает/оперирует/реанимирует бойцов в Богом забытом подвале. Или хотя бы опытного врача. Я рассчитывал, что буду приносить раненых к такому, а он будет дальше определять кого эвакуировать, кого оперировать, кому дать обезболивающее, чтобы облегчить страдания. А оказалось, что на должность начальника медицинской службы поставили меня.

Сначала я возмущался, мол как так, я даже не врач! А потом понял — рисковать специалистами, способными собрать человека по кусочкам, просто не рационально. По моему опыту, они будут где-то в сотне километров от линии фронта. А на "нуле" достаточно медика с базовыми навыками остановки кровотечения, восстановления дыхания и стабилизации раненого состояния.

Миф о медицинской помощи

— Следующий миф об объеме помощи во время боя. В киноиндустрии распространено клише, когда медбратья бегут к раненому прямо под вражескими пулями, зажимают раны, делают перевязки, вводят какие-то препараты. Выглядит эффектно, но в реальности так долго не проживешь. К сожалению, война о математике и главное выполнить задачи с минимальными потерями, сохранять боеспособность как можно дольше.

Если речь об артиллерийском обстреле — выходить из укрытия, не подождав хотя бы минут 7-10 с момента последнего "прилета", это глупость. Что касается стрелкового боя — раненый, скорее всего, уже не сможет вести огонь. А если ему начинают оказывать помощь пока бой не кончился, можно сказать враг получил "два по цене одного".

Работа с раненым

— С каждым небоеспособным бойцом в подразделении растет нагрузка на ведущих бой. Им приходится контролировать не только свои сектора огня, но и раненых соседей. Это закономерно приводит к снижению внимания, плотности огня и предпочитает врага. Поэтому во время боя лучше не ползти или бежать к раненому, а немного поработать вместо него мозгом.

К ранению невозможно быть готовым, это всегда сильный стресс, реакцию на который невозможно предположить. Человек может растеряться, запаниковать, замерзнуть, разозлиться, причем не обязательно на врага.

Раненого нужно успокоить и настроить на работу, оценить его психологическое состояние. Громко обратиться на имя или позывной и назвать себя, чтобы он понимал — он не один. А заодно поймет направление к вам, чтобы не открыл огонь, когда вы попытаетесь подойти.

Далее следует подсказать ему где укрытие — например "Слева от тебя поваленное дерево, спрячься за ним". Спросить куда он ранен, может ли он дотянуться до турникета или может самостоятельно наложить его. По возможности собрать информацию — спросить, раненый ли увидел откуда ведут огонь, если да, то сколько врагов заметил.

Предоставлению простых и лаконичных инструкций часто можно помочь больше, чем ползанием под пулями. Особенно учитывая, что враг видел раненого, и когда в том же месте появитесь вы, можете разделить судьбу своего товарища. Лучшая помощь раненому в таком случае — скорее обезвредить противника. Таким образом, сначала сохранить время, а затем квалифицированно помочь. Иначе потерять можно всех.

Если ситуация позволяет, во время боя лишь останавливают критическое кровотечение турникетом и кладут в стабильное положение на боку, чтобы избежать западания языка вдруг раненый потеряет сознание. Все остальное потом.

Из вышеуказанного следует — спасение раненого это, прежде всего, дело самого раненого. Идея лежать и ждать пока прискачет медик на белом коне может плохо закончиться.

При наличии критического кровотечения смерть может наступить через 45-90 секунд. Сегодня каждый украинец должен знать, как пользоваться турникетом, гемостатическим бинтом, окклюзийкой, "израильским" бандажем. А воин, тем более!

Все что для этого нужно — немного желания и настойчивости. Средства тактической медицины очень просты в применении, чтобы даже человек без каких-либо медицинских знаний мог эффективно ими пользоваться. А учебных материалов в сети и на специализированных курсах предостаточно.

Закончу важным уточнением. Я не считаю себя профессиональным боевым медиком, возможно, более знающие люди не согласятся с некоторыми моими выводами. Это право каждого — иметь свое мнение. Я только поделился своим субъективным опытом и его интерпретацией.

Мне удалось стоять на относительно спокойном участке фронта, я не видел настоящих ужасов этой войны. Но не мне было выбирать куда идти в прошлый раз, и куда отправят в следующий — тоже буду решать не я. Последний лайфхак: на войне рассчитывай на лучшее, но готовься к самому худшему.

Фото: REUTERS/Marko Djurica